За гранью Джихада [СИ] - Игорь Негатин

— Вот что ребята…

— Пулемёта я вам не дам, — вырвалось у меня.

Да, понимаю, что прозвучало глупо. Но попробуйте удержаться, если перед вами стоит точная копия актёра из русского фильма, который смотрел раз десять, если не больше. Причём, ещё и одноимённая.

Чем-то притягивает меня этот фильм. Я ведь не русский, а алжирец. Как говорит Нардин: «алжирец по происхождению и француз по воспитанию». Как бы там ни было, но этот фильм мне нравится. Гораздо больше голливудских поделок категории «b». Не буду утверждать, что фильм нечто особенное, но несколько сцен цепляют. Царапают чем-то невысказанным. Чем именно? Понятия не имею.

Верещагин вздохнул. Так вздыхает человек, которому до смерти надоели глупые шутки про его поразительное сходство со знаменитым актёром. Каждый доморощенный умник встречает фразой, которую помнит с детства. Интересно, он икру под водочку употребляет или тоже, «видеть не могу»?

— Не обижайся, Павел, — подал голос Поль и начал выгружать наши рюкзаки из грузовика, на котором мы сюда и прибыли.

— Ладно, — выдохнул Верещагин. — Чёрт с вами, мужики. Всех не переделаешь.

— Понимаешь, капитан, у Карима иногда тормоза не срабатывают. Сейчас мы ему по шее настучим и будет как новенький.

— Настучал один такой, — проворчал я, принимая от него свой рюкзак. — Потом его голову неделю искали, чтобы целиком похоронить, но так и не нашли.

— Вижу, парни, что с вами не соскучишься. Чем могу помочь? Демидов просил оказать вам содействие, но не указал деталей.

— Видимо он надеется на твой профессионализм. Ты ведь хорошо знаешь эти места.

Разведчик молча кивнул и пригласил нас к себе. Выделил место в палатке и накормил до отвала. Естественно, с положенной «каплей» спирта. Поговорили, обсудили дела наши скорбные и разошлись спать. На блокпост мы прибыли вечером, уже в сумерках и толком осмотреться не успели. Завтра. Всё завтра. Сейчас спать.

Блокпост расположился рядом с тем самым местом, где мы с Полем обнаружили брод через Амазонку. Десять лет назад. Время летит быстро. Поль даже поморщился, когда поближе подъехали. Видимо вспомнил большую кошку, которая на него тогда напала.

Два крупнокалиберных пулемёта на ближних холмах хорошо перекрывали подходы. Ещё один, расположенных позади блокпоста, прикрывал тыл. Как рассказал Верещагин — там постоянно стреляли. Зверьё всё никак не научится обходить двуногих с тыла. Вот и лезут к реке по самому удобному маршруту.

— Со всем комфортом расположились, ребятки, — кивнул Поль, разглядывая лагерь. — У них даже банька имеется.

— Павлинов не хватает. Для полного сходства. И баркаса на берегу.

— Там ещё цистерны были и море.

Парни, которые здесь служили, были молодые. От двадцати пяти, до тридцати лет. Большинство из них — семейные. Состав менялся каждые тридцать дней, после чего уходили на отдых в Демидовск. Раз в году отпуск — сорок пять календарных дней. Получали неплохо и на жизнь не жаловались. Знали, что даже в случае их гибели, семьи не останутся без поддержки. А стрелять, по словам Верещагина, приходилось часто. На той стороне было много любителей поиграть в эти игры. Кстати, Верещагин здесь не главный. Он только разведкой занимается. Командиром у них целый «страшный» лейтенант, который сейчас отсутствовал по ранению. Его заместитель, — лейтенант Скворцов, был из числа новеньких и сбивался с ног, пытаясь вникнуть в курс дела. Дело нехитрое, если у тебя есть несколько умных сержантов, но парень был молодой и рвался в бой. Вот и бегал по блокпосту, как наскипидаренный. За всё время пребывания на блокпосту, мы с ним встречались два или три раза и то мельком.

Во время обеда, когда мы плотно заправлялись на кухне, появился Верещагин. Судя по пыльной форме, где-то бродил. Камуфляжная куртка была расстегнута, а под ней виднелась выцветшая тельняшка. Кивнул нам, забрал у повара миску с ухой, тарелку с жареным мясом и картошкой.

Пока мы пили чай, он быстро хлебал уху. Болтали о каких-то мелочах. После обеда мы перебрались в его палатку, чтобы обсудить вопросы.

— Нам бы сюда добраться, — Нардин обвёл карандашом участок на карте, — и желательно без особого шума.

Кстати, карта была так себе… Слабенькая. На троечку, если не сказать больше. Кроме основных путей — сплошные белые пятна. Не добрались туда ещё картографы. Единственное, хорошо начерченное место мне было знакомо. Это заслуга нашего картографа Никоненко, погибшего в Аламо.

— Ну вы мужики и места подбираете, — скривился Верещагин. — Большего гадюшника в этих местах не сыщешь.

— Извини, — мы дружно развели руками, — не мы места выбираем. Так карта легла.

— Ну да, ну да… Там сейчас этих баранов, как грязи. Напрямую не пройдём. Даже не стоит пытаться.

— Твои предложения?

— Это владения тейпа Кинхой.

— Мы в курсе. Кто у них там сейчас за главного? Старик Ахлаков?

— Он самый. Анзор Ахлаков. Вместе со своим сыночком — Асхадом. Давно мечтаю до них добраться. У них там народу собралось — мама не горюй. И ко всему этому, в виде бесплатного приза, — банда Умара Гаргаева объявилась. И совершенно непонятно, за каким таким дьяволом? А у него человек сто, никак не меньше. Некоторые из этих мальчиков ещё в Старом мире воевали. В Афгане.

— Умар Гаргаев, говоришь? — прищурился я. — Так он вроде из Майстойского тейпа. Он с кинхоевцами раньше дел не имел. Одно время, они серьёзно на ножах были.

— Грызлись. Они и сейчас очень осторожно один на другого посматривают.

— Гаргаев, говоришь, — задумчиво повторил Нардин. — Такой высокий, широкоплечий мужик. Нос крючком, глаза тёмные, а вот здесь, — Поль показал на правое предплечье, — три шрама и татуировка. Птица какая-то.

— Он самый. Вот такая у него татуировка, — нахмурился Верещагин и закатал свой рукав. На загорелой коже синело изображение орла с расправленными крыльями. В когтях он держал ленту с надписью «106 гв. ВДД».

— Интересные у вас дела творятся, капитан.

— А у вас что, всё гладко? — неожиданно огрызнулся Павел. — Или со своими бывшими сослуживцами не приходилось рубиться?

— Приходилось, — признался я. — Ещё как приходилось…

Поль ничего не ответил. Посмотрел на меня и молча закурил. Да, была одна неприятная история, которую нам обоим не хотелось бы вспоминать. Жизнь штука поганая. Один раз мы с Полем столкнулись с нашими бывшими сослуживцами. По разные стороны барьера. И разойтись по хорошему не получилось…

— Успел насолить?

— Успел, — хмуро протянул Верещагин. — Ещё там, в Старом мире успел. И он, и старик Ахлаков. Мог бы — всех свиньям скормил. Они у нас как кость в горле.

— Вот и выберем косточку, — предложил Поль и стряхнул пепел, в сделанную из гранаты пепельницу. — Чтобы не мешала. По частям.

— Выбиральщики, — пробурчал капитан, яростно потёр подбородок и задумался.

— Мы тебе воевать не предлагаем, — начал уговаривать я. — Ты же разведка, капитан! Вот и проведи нас тихо. Раз-два… Как в мягких тапочках. Тихо пришли и тихо ушли. Тем более, что ждать нас не надо. Обратно мы и сами выберемся. Ещё неизвестно куда уходить будем.

— Это как?

— Если сюда будут ходы закрыты, мы в Джохар-юрт уйдём. Там отсидимся. Есть там несколько должников-приятелей.

— Интересные вы мужики, — Верещагин обвёл нас взглядом. — Друзья по всему Новому миру разбросаны.

— Ты здесь давно?

— Третий год.

— Ну вот, видишь. А мы с Полем уже десятый год этот мир топчем. Поэтому и друзей много, и…

— И кровников хоть отбавляй, — ухмыльнулся Павел Артемьич. — Мы хоть и на окраине живём, но тоже кое-что слыхивали.

25

15 год по летоисчислению Нового мира

Блокпост «Амазонка-3»

— И как вы парни всё только успеваете? — развёл руками Верещагин. — Вроде и живёте, у чёрт на куличках, но «поклонников» среди местного населения столько, что хватит на всю оставшуюся. Каким образом? Сверхурочно пашете?

— Стреляли… — хмыкнул Поль.

— Или вы эти, — капитан щёлкнул пальцами, — вечные? Дункан Мак-Клауды?

— Кстати, Павел Артемьич, если уж зашёл разговор о вечности и вечных ценностях. У тебя, скажи на милость, какой позывной? — мне вдруг вспомнился один случай, про который рассказывал Майкл Беннет.

— А сам-то как думаешь? — Верещагин покосился на меня и грустно усмехнулся.

— Нет, — протянул я и покачал головой. — Не может быть.

— Может…

— Да ладно…

— У нас, Карим, всё может быть. Даже того, чего в принципе не бывает.

— «Таможня»?!

— Ну вот ты и знаешь мой позывной…

— Ещё бы, — теперь была моя очередь усмехаться. — Это не за тебя ли местные предлагают тридцать тысяч экю? Причем, даже тело показывать не обязательно — одной головы хватит, чтобы премию получить. Так что ещё неизвестно, кто тут у нас вечный, а кто так, погулять вышел.